
Блокадное детство
Часто память возвращает Галину Кошелеву к событиям военных лет
Галина Кошелева,жительница блокадного Ленинграда
День снятия блокады Ленинграда – 27 января – для Галины Степановны Кошелевой – священный день и по возможности каждый год она посещает город на Неве, навсегда связавший её с прошлым. Отец погиб при защите города в самом начале войны, бабушка с дедушкой – от голода. Она только что вернулась из очередной поездки, где отдала дань памяти своим родным и всем ленинградцам, погибшим в годы блокады. А ведь ей в сентябре исполняется 80 лет.
День снятия блокады Ленинграда – 27 января – для Галины Степановны Кошелевой – священный день и по возможности каждый год она посещает город на Неве, навсегда связавший её с прошлым. Отец погиб при защите города в самом начале войны, бабушка с дедушкой – от голода. Она только что вернулась из очередной поездки, где отдала дань памяти своим родным и всем ленинградцам, погибшим в годы блокады. А ведь ей в сентябре исполняется 80 лет.
«Пока есть возможность, буду ездить. Город прекрасный. Где была разруха стоят красивые дома. В сентябре 1941, когда началась блокада Ленинграда, мне только исполнилось шесть лет, но обстрелы и бомбёжки хорошо помню. Я ходила в очаг – тогда так детский сад назывался, и благодаря этому особого голода не чувствовала. За нами очень хорошо присматривали, кормили, занимались. Там мы находились в будние дни, а на выходные отправлялись домой. Мама контролировала защитные индивидуальные устройства, частенько задерживалась, и я сама пешком, вдоль домов, пробиралась к своему дому. В выходной нам на дом приносили детсадовские пайки. Что могли, детям давали. Помню даже конфеты, молоко – соевые, правда, но это было питание. А у мамы кроме карточек, ничего. Конечно же она голодала.
Самый большой страх, который я пережила, и это врезалось в детскую память, – пожар на продовольственных складах. День был жаркий, дым стоял, запах горелых продуктов разносился по всей округе. В результате налётов германской авиации 8 и 10 сентября 1941 года на Бадаевских складах сгорело около 40 помещений, в которых находились 3 тысячи тонн муки и 2,5 тысячи тонн сахара – запасы на несколько дней.
Наш детский садик не очень далеко находился. Был «тихий час», нас посадили за столики. И воспитатели, и дети сидели молча и дрожали. Спать нас не укладывали, видимо ещё не поняли, что происходит. У каждого и взрослого, и ребёнка были свои противогазы. У меня тоже был – маленький, размером с консервную банку. К счастью, не пришлось им воспользоваться.
Потом началась долгая, холодная зима. Город сковали голод и холод. Многие в поисках еды и дров выходили на улицы, падали прямо около дома и уже не вставали. Такое забыть невозможно, как невозможно забыть огромные машины с трупами людей. Их с наступлением весны вывозили для захоронения в братские могилы. Пережившие эту суровую блокадную зиму люди, кто мог ещё двигаться, выходили на уборку улиц и дворов. Девушки с повязками дружинниц на руках, ходили по квартирам, вывозили умерших, оказывали помощь ослабевшим и больным. Несмотря ни на что – город жил. Наладили электричество, по городу пошли трамваи, во дворах зазеленели деревья. Во время обстрелов люди бежали в бомбоубежища.В конце лета 1942 года нас с мамой эвакуировали. Сначала автобусом через Ладогу, потом эшелоном – до Рязани. Там мы прожили до 1944 года. В конце января сняли блокаду, в августе мы вернулись в город. Победу встречали на Дворцовой площади в Ленинграде. А здание нашего детского садика до сих пор цело. К сожалению, зайти туда не удаётся. В нём
офис какой-то сейчас находится – не пускают. Жаль.
В 1953 году я окончила Ленинградское медицинское училище, вышла замуж за военного. В 1965 году его направили на службу в Куйбышев. С тех пор и живу в этом замечательном городе. Много лет проработала лаборантом в Дорожной клинической больнице на станции Самара».
От редакции.Судьба подарила Галине Степановне, как и всем людям поколения военных лет, нелёгкую судьбу. Но она не унывает, полна оптимизма, нянчится с двухгодовалым правнуком. К слову, сама ещё ходит за хлебом и молоком.
Нина Корнильцева