Полёт «Бурана»

– Вадим Георгиевич, в чём была сложность подготовки к запуску уникального космического корабля?
– С начала 80-х годов мне пришлось заниматься проблемой разработки и испытаний наземных средств контроля и управления посадкой «Бурана». Главная сложность была обусловлена тем, что трасса спуска и торможения орбитального корабля в атмосфере более чем вдвое длиннее и продолжительнее, чем у аппаратов одноразовых космических кораблей. А требуемая точность приземления на аэродром на три порядка выше по сравнению с парашютной посадкой тех же аппаратов одноразовых кораблей. Посадку «Бурана» надо было обеспечить с первого и единственного захода на аэродром.

– Насколько мне известно, старт переносился. А в чём причина – не рассказывали…
– За 51 секунду до старта он был автоматически отменён в связи с ненормальным отведением от ракеты фермы стартовой башни с приборами прицеливания. Пришлось сливать ракетное топливо, искать и устранять неполадки. Напряжённейшая работа шла в течение почти 20 суток. После всех проверок была назначена новая дата старта – 15 ноября.
В 6 часов 2 секунды утра по московскому времени МКС «Энергия» – «Буран» оторвалась от стартового стола и почти сразу ушла в низкую облачность. Первый полёт орбитального корабля из соображений безопасности с самого начала был определён как беспилотный.

– Но это было рискованно – можно было потерять МКС...
– Мы серьёзно готовились к этому полёту. Более двух лет велась отработка бортовой и наземной составляющих системы посадки на наземных стендах и на летающих лабораториях. Только на заключительном этапе было выполнено около 70 автоматических посадок на летающей лаборатории Ту-154 и 15 автоматических посадок аналога орбитального корабля в Лётно-исследовательском институте подмосковного города Жуковский.
Были у этой идеи и противники. За несколько месяцев до пуска правительству страны было направлено письмо, подписанное в том числе лётчиками-космонавтами Алексеем Леоновым и Игорем Волком. В нём говорилось, что орбитальный корабль не сможет надёжно выполнять полёт в автоматическом режиме. Они приводили ряд аргументов, среди которых была ссылка и на американский Space Shuttle, который пилотировался астронавтами. Но специальная межведомственная комиссия, изучив качество подготовки систем управления «Бурана», согласилась с предложением о беспилотном запуске.

– И как проходил полёт?
– Начну с того, что продолжительность первого полёта «Бурана» была определена в два витка, или 206 минут. Из них после отделения ракеты-носителя было 197,5 минуты самостоятельного автоматического полёта, практически без вмешательства ЦУПа. Каждый маневр мы ожидали в невероятном напряжении.
Проходит полтора часа. Бортовой цифровой вычислительный комплекс уже рассчитывает параметры тормозного маневра для схода с орбиты, которые переданы в ЦУП. В 8 часов 20 минут включается основной двигатель, комплекс отрабатывает заданную величину тормозного импульса. Корабль начинает снижение. Ещё через полчаса он «цепляется» за атмосферу, и в 8 часов 53 минуты на высоте около 90 км связь с ним прекращается из-за плазменных образований. Сейчас поймёте, почему я с такой точностью отмечаю отрезки спуска.
В 9 часов 11 минут, когда корабль снизился до высоты около 50 км, пошли доклады с ОКДП аэродрома: «Есть приём телеметрии!», «Есть обнаружение корабля средствами посадочных локаторов!», «Системы корабля работают нормально!». В этот момент «Буран» отделяло от посадочной полосы около 550 км, а скорость его хотя и уменьшилась, но почти в 10 раз превышала скорость звука.
На этом участке полёта орбитальный комплекс при снижении должен был пройти на высоте около 16 км вдоль взлётно-посадочной полосы аэродрома в западном направлении и, развернувшись на 180 градусов, выйти на взлётно-посадочную полосу «восточным заходом», практически против ветра.
Однако примерно через семь минут после выхода из плазмы «Буран» неожиданно заложил левый крен и, резко поменяв курс, пошёл практически поперёк оси взлётно-посадочной полосы. Около двух минут он совершал непрогнозируемый маневр.

– Представляю, что вы тогда чувствовали….
– Я почти уверен, что никто из ответственных за спуск этого не ожидал. Андрей Манучаров был на прямой связи со мной и молчал. Степан Микоян, заместитель руководителя полёта по посадке, и директор Московского опытно-конструкторского бюро «Марс» Анатолий Сыров в ЦУПе не успели ничего сказать. Когда «Буран» сменил курс и прошёл на высоте около 13 км практически поперёк посадочной полосы, я посмотрел на соседний пульт. Там за монитором траекторного контроля находился один из ответственных за спусковые алгоритмы в МОКБ «Марс» Ромуальд Бонк. Выглядел он в эти минуты неважно, наверное, и я тоже. Нам оставалось только ждать.

– Что же случилось? Произошёл какой-то сбой?
– Послеполётный анализ показал, что «Буран» выбрал полёт по оптимальной траектории гашения энергии и с учётом конкретных условий спуска, в том числе сильного бокового ветра. Сработал, как учили! Не зря заложили в «мозги» бортового вычислительного комплекса эти знания, трудами на наземных стендах и на летающих лабораториях чистили и отлаживали эти «мозги». Честь и слава всем участникам этой работы!

– И как прошла посадка?
– В 9 часов 21 минуту корабль начал разворачиваться в заданное направление и в 9 часов 22 минуты уже при звуковой скорости полёта вышел на расчётный режим.
На высоте около 7 км на сближение с «Бураном» вышел самолёт сопровождения МиГ-25, пилотируемый Магомедом Толбоевым, и мы в ЦУПе и на аэродроме начали получать изображение орбитального корабля. Летит целый и как будто невредимый!
Начинается посадочное маневрирование. Ещё минута, выпуск шасси, выстреливаются тормозные парашюты – и «Буран» замирает в центре взлётно-посадочной полосы с отклонением от её оси всего на три метра! Один из представителей Лётно-исследовательского института сказал: «Сел, как курсант-отличник! Просто не верится, что посадка беспилотная».

– Наверное, это были самые счастливые минуты?
– Не передать, что творилось в Центре управления! Взрослые, серьёзные и даже мрачноватые в последние сутки подготовки к полёту люди – инженеры, кандидаты и доктора наук – вскочили из-за пультов, кричали «ура!» и обнимались.

– Остаётся только пожалеть, что колоссальный труд лучших умов страны, совершивших прорыв в будущее, не имел достойного продолжения.
– МКС «Энергия» – «Буран» опередила своё время. Потенциальные возможности этой системы превосходили потребности нашей космической программы конца 80-х – начала 90-х годов. Ну а дальше экономическая ситуация не позволила продолжить эту дорогостоящую программу.
Вот и получилось, что в конце 80-х годов прошлого столетия мы были ближе к реализации сегодняшних проектов полётов к Луне и Марсу, чем сейчас.